Нина Лагунова, читатель, участница поэтических конкурсов, публиковалась на страницах местной печати.

МАРИНА ЦВЕТАЕВА: «Единственная фабула моей жизни (кроме книг) – кинематограф»

 

«…Не любите меня вчера, не любите меня сегодня, - любите меня завтра!»

 

Ты –

А как тебе «единственная фабула» - художественный фильм «Зеркала»? 

 

А вот  к а к - мне: в первый раз увидела – шок, сквозь который боль так и шила: ты там – в фабуле этой – есть! Ты – есть!! И, зажав сердце в кулак, - как вниз с обрыва! – через много-много дней, ночей, - во второй раз… Как много там тебя, но, господи, до чего же там тебя – МАЛО!! Но мне никогда тебя НЕ МНОГО:  я учусь у тебя мужеству – жить.   К а к  это вышло у тебя??  К а к  ты сумела прожить 49 лет (почти)??  И  к а к  ты думала, что тебя хватит еще – на 10?!

 

…Марин, идет по земле – твой, цветаевский год! Какой-то совсем новорожденный: маленький Новый Год: только вот-вот – первые шажочки… И в родной библиотеке, где мне так хочется украсть Алину – о тебе – книгу, вчера,  в  библиоНочь (оцени слово!), посвященную тебе, звучал твоим голосом вперемежку с голосом Стаховича (мне так услышалось!) - твой «Лебединый стан»! А с твоей (импровизированной) тумбочки (комода?), покрытой старинной вязаной салфеткой, тебе (и всем нам) весело внимал Сережа – на паровозе, с шашкой наголо (твоя любимая, - Аля говорила? - фотография)! И жило своей таинственной жизнью на том комоде… зеркало. Украдкой, до всякого начала, я повернула его к еще неустановленному для просмотра фильма экрану, чтобы ты – отражалась, ну,совсем как… в этой жизни, Марина.

 

И я – «не из плачущих», но вот ведь…

 

Но вот и фильм «Зеркала», - в третий раз. Ах, да! Постой-ка…

Позавчера закончился показ «Анны Карениной» по домашнему телевизору (о, Марин! –  такой черный ящик!). И исполнительнице – сразу по окончании: «Елизавета Боярская превзошла самое себя…». - Не думаю, что такая честь и хвала может достаться кому-либо – хоть головой с обрыва! – рискнувшей дать образ – твой. Но… это – СЕГОДНЯ. Быть может, уже народилась та, что передаст живейшую тебя, тебя, которая – о себе: «…я не люблю земной жизни, никогда ее не любила, в особенности – людей. Я люблю небо и ангелов: там и с ними бы я умела.

Если что  и люблю здесь – то отражения (если принимать их за сущность, получается: искажения). Это я Вам пишу, чтобы Вы со мной раздружились, потому что я люблю, чтобы меня любили из-за меня самой – не терплю заместителей! (Себя – в толковании другого!)». - Ничего, что из письма к Гулю, - это ведь и для той самой, несущей твой образ, - полюбившей – навек – твое – ангельское – «Только девочка», написанное тобою в 17 лет.

Ты знаешь: я не отвлекаюсь, - напротив! -

 

Господи! Злые – люди!

Вот я и девой

Блудною вышла.

Каждый хвалил мои груди,

Сердца ж под левой –

Никто не слышал.

 

Господи! Злые – дети!

 

Помнишь? – Это менее, чем за неделю до точки в «Магдалине»: чистейшем – без примеси – злате твоем! Но и «Магдалины» тебе – МАЛО!! Внутри тебя уже взрываются (до кипени!) то тут, то там ключи Поэм: Горы, Конца… И я понимаю тебя, записавшую в те дни вот это: «Есть чувства, настолько серьезные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они – только тень грядущих достоверностей».

 

Смирение, невидимое глазу, тебе – сопутствовало:

 

Господи! Злые – тоже

Слуги твои.

 

Всуе ты к Богу – не обращалась. 

 

И золотая твоя Аля – Ариадна Сергеевна! – тоже видела – через десятки лет, в Москве – серьезные, настоящие, большие слезы у героя Поэм: «маленький Казанова» вырос в большого Константина (постоянство) Болеславовича (благословенная Боль!).  Его «Сивилла» - ты! – из дерева, его переводы… Райнера Мария Рильке!?  Так человек возрастает: из Любви. – Принятой им Любви.

 

…А Геликон – в концлагере – не выжил… Знаешь, Марина.

…Я помню, - конечно же: в зеркале левая рука, она же – правая… И вот, когда Пастернак – тебе – об «отце» народов, пытающем его (по телефону: горело!) о Мастере: за-чем?? – Затем! Сталин – в растерянности, он не знает: а что делать с Мандельштамом-то?! Коли – Мастер, надобно – сгноить. А сгноить Мастера – хлопот не оберешься: другим Мастерам – в пику... Вот ведь незадачка-то! Вот ведь… какая!!! А! Ну! В тьму-таракань его! Чтоб уж и ни мастерам, ни подмастерьям неповадно было!!!

 

…У глухого Бетховена были сотни(!) разговорных тетрадей, где цвет его земного отечества намеренно писал то, что – думает: чтобы Бетховена не тронула власть предержащих, которой композитор не был угоден никогда.

 

Та власть не знала сталинской растерянности: Бетховена – не тронули. Никогда. (Пощипывали, огрызались – не в счет, да?)

Вот чего мне не хватило в фильме: тебя – Поэта. – И как тебя – не защитили… 

 

ЧТО  может Поэт, - такой задачей не был озадачен состав создателей фильма о Поэте. А говорят, в состав создателей поэты – вошли.

…Вот еще… Фильм о любящем тебя Поэте – Иосифе Бродском: тоже не «сахар в революцию», но ни шока, ни слез горечи, душивших и не проливающихся, - не было. …О фильмах говорю, Марина…  Поэт МОЖЕТ влиять на  политиков и – ВЛИЯЕТ: изменением словарного состава у человека: у – народа. А значит, влияет на ВСЕ.  «В Начале было Слово…» потому что: Истина. 

 

Это ли не задача и цель,  долженствующие быть поставленными во главу угла, да «на треножнике»  в фильме – о Поэте! А этого не было!  Я знаю: ты улыбаешься сейчас и ты не во всем со мной согласна. – Ну, хорошо: было, - в поцелуе Бориса – на словах. А ведь дело было на берегу речушки: подслушивающих устройств на деревьях – не развешивали, по берегу – не раскладывали… Отчего бы – на зрителя – да не прямым текстом: отчего поцеловать уже – можешь? - НЕ прозвучало… Однако, далеко я зашла: ты фильм – не создавала, да и я – какой-такой кинокритик??

 

НО нет, Царь-Девица моя! Безупречность, ты говорила, - не беспорочность, а лишь признание своих недостатков. А значит, при хорошем начале – уже половина дела. А где у одного, там – у ВСЕХ: народ с богатым словарем – безупречен.

 

Радость от фильма, она – есть!! Мне довелось увидеть главную исполнительницу без грима (увидетъ в интернете, - о, Марина! Это уже во всем ящикам – ящике!) – вылитая Майя Кювилье! Помнишь, - тебя, Асю и Майю – в юности - принимали за трех сестер!

 

Глазам моим радостно смотреть на Сережу в фильме: актер удивительно похож и – талантлив! А чудная сцена, где Лиля читает твой стих к ее больному и влюбленному младшему брату и – швыряет тетрадь: в угол ее! И как же хорошо, что в жизни у Елизаветы Яковлевны хватит сердца на всех вас… И как же горько, что вас – всех – переживет…

 

Господи, а Мур – спасающий тебя от бомбежки на крыше дома..!

 

А ты, с бережной, материнской заботой утешающая в Болшево Сергея Яковлевича: «Это только дурной сон».

И то, что режиссер не просто женщина, но и твоя соименница!

А духовный рост всей труппы, обеспеченный  6-летней(!) работой над фильмом! А рост - зрителей! И – мой.

---------------------------------

Так откуда же возьмется та девочка, которая даст твой образ: Матери, Человека, Поэта? - … Ты крепко всыпала «родоначальнику Советов», - но нынче… Ма-ри-на-а!! – Храм Христа Спасителя в твоей Москве – воскрес!! И Бог живет не только «по углам»! Крестьянство – живучее, по лагерям – не убитое, да… Но даже в моем маленьком городе воскресли старые храмы и строится новый –  Иоанна Богослова! И та девочка, она вырастет из среды, для которой Бог – рассыпанный по твоим стихам – был, есть, будет.

 

О, милая! Когда ты душу мою опаляешь и очищаешь вот этим своим, - из осени 1934-го года:

 

Рябину

Рубили

Зорькою.

Рябина –

Судьбина

Горькая.

Рябина –

Седыми

Спусками…

Рябина!

Судьбина

Русская.

 

- я всегда вспоминаю одну пронзительную русскую вещь «Обращение женщины в дерево», где -

 

…Без ветру рябина зашаталася,

Без дождю рябина мокра стала,

Без вихрю рябина к земле клонится,

За черные кудри ловится…

 

И где –

 

А ЧТО ВЕТОЧКИ – ТО НАШИ ДЕТОЧКИ!

 

Ты не можешь не знать, не помнить этой баллады… - НО ЭТА ТВОЯ РЯБИНА!! – И срубленная, да – со прямою спинкою… Марина!  К А К  тебе это удалось??????

-------------------------

Когда я вижу твою любимицу Кристин на экране, я тоже думаю: а могли бы и – лучше! Но ведь это же оттого, что читать – со-кровеннее! со-причастнее! И ты тысячу раз  права (ловлю себя на мысли, рука опережает - что думаю о «тысячу – лет»): что может быть лучше чтения, которое требует труда разгадки? понимания: что хотел сказать автор? –Тоже ведь истина.

-------------------------

В конце библиоНочи я накинулась на ведущего киноклуба – милейшего человека (почти – Когана, Марин: «Петр, Семенов сын»!); уличила кого-то (но, к его чести, сознавшегося!) в полном невежестве (сказал о тебе то ли глупость, то ли – нелепицу); потеряла номерок из гардероба…  Затем сообщила милейшему твое о фабуле твоей жизни, прошла мимо «сознавшегося» еще и в том, что: «А муж Цветаевой – Гумилев, да?» (?????????????????????) и сама сняла свой плащ - с вешалки…

 

А ты видела? Видела?! – В Пушкинском зале гуляли живые декорации: самые, что ни на есть настоящие: твои! – Чудная черепаховая кошка и – овчарка! ( Последняя забрела в зал с девушкой… в камуфляже!)  –Ну, настоящая БиблиоНочь! Мой улов в Ночи: твои сводные тетради в томике цвета малахита и «100 стихотворений о животных»; твои тоже есть. (Правда, ты с собратьями по перу в тех стихах часто – НЕ о братьях наших меньших…) Там «Пеликан» 1964 года рождения соседствует с «Альбатросом» - из века девятнадцатого.    …Я помню, Марина, как ты (кому? Дорогому?) – поведала в разговоре, горестнее не придумаешь: о «пеликане», не об – альбатросе… На обложке же…ТЫ! Лет  5-6-ти, а в обнимающих шею дога ручках, у тебя – книга: большая, красная… Ты внимательно, но уже с полуулыбкой, читаешь и рассматриваешь (пока не видит мама!) плоды Добра и Зла, те самые, которыми «общество не злоупотребило».

 

А в декабре 1940-го года -

 

…Небесные персики

Садов Гесперид…

 

Они тебе глядели вослед, готовые срываться и падать под ноги – звездочками… Ты и взошла ввысь по звездной лестничке: из избы – в Елабуге.- КРОТКОЙ взошла, - так отметила  твоя дочь. 

На задней же обложке книжечки – Добрая Белая Лошадь: та, из Болшево, - та: из сна…

……………………………

А кони тебя – НЕ «понесли». На бумаге и вслух: НЕ «понесли»! Да разве я одна?! – Ты, уезжая из Франции, несмотря ни на что: «Париж хорошо воспитан». Я: есть во Франции человек, воспитанный – этим  Парижем (твоим!). Это Ренэ Герра, говорящий по-русски и любящий Россию, как – те: хорошо воспитанные. Ими-то он и полон. Провансалец, - где только не был он из-за любви к русскому! Улыбался нам, русским, в этом вот Пушкинском зале (для меня – роднее многих и многих соотечественников…)  И на мое видение о твоей гибели – НЕ СВОИМИ ДВУМЯ!! – сказал просто, спокойно и уверенно:

 

- И правильно делаете, что не верите! – Так и август, Марина,  не гладил своей ладонью твое сердце, как мое – в тот миг: божественный. По-иному божественный. И ведь знаю, что я частичка того меньшинства, НЕ согласного с общепринятым мнением целого общества о причине твоей гибели, но Ренэ Юлианович – единственный, встреченный мною явно. – Такая встреча - подарок судьбы.

--------------------------------

Написанный мной отзыв (??) на фильм ДО библиоНочи, он бы как (о СЕГОДНЯ говорю)  – в прорву… Тебе – напрямую – надежнее.

 

Н.

22-23 апреля 2017

 г.Каменск-Уральский

 

P.S. Не письмо, а черновик какой-то… Добротный, как будто, но – черновик.

 

Не тогда, когда рука вывела, а уже – после. И вот, - в мозгу, тяжеленными каплями на темя: КИНЕ-матика… КИНО –логия… Одним словом, сон наяву: чей-то? свой? твой? чужой? и: форма тут, форма там… Форма тут, форма – там!  ТРА-ТА-ТА-ТАМ!!! (Ба-ра-бан!) … Так вот она твоя единственная фабула твоей жизни!! – БЕЗ УЧЕТА ТЕБЯ: ЖИВОЙ! НАСТОЯЩЕЙ!! – на которую ВСЕ СТИХИИ – РАЗОМ!!! (Т.е. все другие виды искусств (кинематограф!) на тебя – ЖИВОЕ СЛОВО!! САМУ БЕЗЗАЩИТНОСТЬ ПОЭТА!!) Да уж: «…вычеркнуться из зеркал…» Выходит, Бах в настоящую БиблиоНОЧЬ вполне (незримо) в Пушкинке – побывал?

 

Таким образом, ч т о  сейчас, в послесловии? – А вот: нивелировка сказанного выше о возможности фильма о тебе: ВСЯКИЙ ФИЛЬМ О ТЕБЕ –

Но как нам быть, Марина, учитывая то, что правда, она же и «перебежчица»?

Быть может, так, как тебе? –

 

Не сердись, мой Ангел Божий,

Если правда выйдет ложью.

Встречный ветер не допрашивают,

Правды с соловья не спрашивают.

 

1919

 

Да я задохнусь без тебя! В тебя: как в кислородную подушку! Почти твое, вот это вот:

 

Аль у красных пропадал? –

Ря-азань.

 

С любовью, Н.

25 апреля 2017 г.

Радоница